Гарпия - Страница 36

Эффекта его инвокации не производили.

Старшекурсники, встречаясь по дороге, хмыкали с пониманием. Они даже указывали дорогу – без видимого результата. А просить о помощи новичкам не позволяла гордость. Что ж это – возьмите нас за ручку, отведите к мамочке…

– Не-е-е, так вы все ноги собьете, – проявил к ним сочувствие крепыш-лаборант, похожий на жука-скарабея, катящего в нору шарик навоза. Кургузый халат из черного сатина усиливал сходство. Шар тоже имел место: темно-лиловый, двух локтей в диаметре, он влажно пульсировал и время от времени хрюкал. – Вам что, про инверсию не рассказали? Шутники, дери их за уши… В коридорах только чары внутреннего пользования работают. Все остальное университетские чуры винтом закручивают. Сматывайте «путеводные нити», или что у вас там. Выход ищете?

– Ага…

– Вот лестница. По ней вверх, на следующий этаж. По коридору налево, еще раз налево – и по другой лестнице вниз до упора.

Кивнув в ответ на благодарности, лаборант покатил хрюкающий шар дальше.

Зачем нужно подыматься на этаж выше, чтобы спуститься к выходу, студенты не поняли. Но полученной инструкции, боясь промахнуться, следовали в точности. Указанный коридор освещался безмасляными плошками. Поворот. В глаза бьет яркий свет, вынуждая зажмуриться. Узкие окна вдоль стены; за стеклами – солнце.

Обещанная лестница. Вниз, вниз, вниз… Спуск занял целую вечность. В корпусе пять этажей? А впечатление такое, что позади остался добрый десяток. Может, они уже давно под землей?

– Есть! Вышли! – с радостью воскликнул Клод, спускавшийся первым. – Не соврал навозник…

Через минуту они оказались в знакомом холле. Яцек сунулся к расписанию; остальные устремились наружу. Над головой распахнулся бирюзовый шатер, по краям обгрызенный зубами домов. У ног ветер играл редкими желтыми листьями. Голуби слонялись вокруг да около, рассчитывая на поживу.

– Пошли куда-нибудь? Перекусим, а?

Едва Клод озвучил эту очевидную мысль, Марыся ощутила зверский голод. Заморить червячка в перерыве между лекциями не удалось. Во внутреннем дворике Универмага румяные предприимчивые тетки торговали горячими пирожками, ватрушками и ягодными слойками. Но ушлые бакалавры с магистрами, влезая без очереди, все разобрали. Да и времени оставалось с гулькин нос – едва успели к началу следующего занятия.

– Мы не «перекусим»! – решительно заявила капитанская дочка. – Мы пойдем вечерять. Как следует, от пуза!

Уже в центре площади их догнал Яцек. Остановившись, молодежь устроила краткое совещание: куда податься?

– Чтоб порции – до отвалу!

– Чтоб вкусно!

– И дешево…

– И сердито! Раскатали губы!

– Нет проблем! Есть один подвальчик…

Когда и как в их компанию затесался шустрый чернявый паренек, ровесник Яцека, никто не заметил. Минуты не прошло, а все уже знали, что его зовут Кей, что работает он в Универмаге, на побегушках у профессора Гонзалеса…

– Гонзалес?! – изумился Яцек, самый начитанный. – Который – теория подъемной силы левитанта? В соавторстве с Айзеком Люфтом?!

– Ну! – подтвердил Кей, выпячивая грудь.

– Ему за сто, наверное! До сих пор преподает?

– Ясное дело. Маги – они ого-го, живучие! Не знал, провинция?

– Знал, но…

– Ты у него лаборант? – вмешалась Марыся.

– Типа да, – махнул рукой Кей, не вдаваясь в подробности. – Эй, мы жрать идем?

– Идем! Где твой подвальчик?

– Близко. Я покажу.

– Ха! По подвалам одни крысы шастают. Пошли в «Шляпу», – из чувства противоречия встрял Хулио.

– Тебе бы только пиво дуть! Живот к спине прилип…

– А ты его подвал видел? «Шляпа» – место проверенное…

– Не понравится – уйдем.

– Быстрей решайте! С голоду опухнем…

– Хочешь – топай в «Шляпу»…

Кей в споре участия не принимал. Он ни секунды не стоял на месте. Казалось, парнишка вездесущ, как Вечный Странник. Он вертелся рядом с усатым Теодором, объявлялся за спиной Хулио, а мигом позже выглядывал из-за плеча Клода. Точь-в-точь непоседа-воробей, что скачет вокруг булькающих голубей, примериваясь, как бы половчее склевать «ничейное» зернышко.

– Эй! Ты что это… ты зачем, а?!

Голос Яцека сорвался, «пустив петуха». В споре возникла пауза, все взгляды устремились сперва на мальчика, а затем – на «лаборанта». Стало ясно: воробей добрался-таки до закуски. В руке Кея был зажат дамский кошель. Расстегнутая поясная сумка на боку Марыси говорила сама за себя.

Вместо того, чтобы спрятать украденное под одежду и спасаться бегством, воришка демонстративно помахивал кошелем – явно рисуясь перед кем-то, кто сейчас наблюдал за ним.

– Ты… ты… отдай!

Капитанская дочка рванулась к вору, но опоздала. Тот припустил наутек, скрывшись в ближайшем переулке.

– Да что же это, мамочки?! Там же… там все мои… папа дал… на целый семестр…

Марыся дрожала от растерянности. Глаза ее стремительно набухали слезами. Клод бросился за похитителем, но поскользнулся на брусчатке, вытертой до блеска, и упал. Лежа, он провожал воришку глазами. «Нет, не догнать,» – от злости щемило сердце. За спиной мерзавца крыльями трепетали полы замшевой, раздуваемой ветром куртки.

Чудилось, Кей вот-вот взлетит.

Но взлетел не он. От крыши университета вдруг отделился крылатый силуэт, словно одна из тамошних химер, каменных идолищ с разинутыми пастями, устала томиться неподвижностью – и хищная тень пошла наворачивать круги над площадью, высматривая добычу.

* * *

Кристиан, приемный внук бабушки Марго, заболел новой постоялицей – и не желал выздоравливать. Впору предположить, что гарпия подлила пареньку в квас приворотное зелье – и угодить пальцем точнехонько в Овал Небес. Скорее уж болезнь Кристиана была сродни недугу Томаса Биннори. Но скажите ему о вашем умозаключении – Крис-Непоседа скрутит кукиш, ткнет вам под нос, ничуть не возгордившись от сравнения с великим бардом, и вновь устремится мыслями к предмету своих вожделений.